Огни грота Дианы или на вечеринке с Лермонтовым

Она путешествует во времени.

История первая

Если ночью в начале декабря слишком долго смотреть в окно, можно увидеть очень странные картины. Они мелькают перед глазами, словно кадры из антуражного кинофильма. Но все звуки приглушены, будто доносятся издалека, а контуры слегка размыты, в чем, вероятно, виноваты огни уличных фонарей, отражающиеся от многочисленных каплях, бегущих по стеклу.

Да-да, говорят когда-то в центральном регионе зимы были снежные и начинались чуть ли не в ноябре. Я даже помню те достославные времена, пришедшиеся на мое детство и юность. Но то ли наклон земной оси, то ли парниковый эффект, то ли еще что-то изменило климат и превратило московский декабрь в почти римский или барселонский. Впрочем, нет худа без добра. Лежи за окном снег, сияя чистотой и удваивая городскую иллюминацию, быть может, мое воображение, растревоженное стуком непрекращающегося дождя, никогда не вырвало бы меня из реальности и не позволило бы увидеть в отражении обычного стекла картины давно минувшего прошлого. То, о чем я слышала когда-то вскользь, наверное, еще в школе и, казалось, успела успешно позабыть.

Я заставила себя несколько раз моргнуть, в надежде увеличить резкость изображения. Вдруг мистерия, разыгрывающаяся на моих глазах, распалась на мириады фрагментов, которые закружились и завертелись, подобно фигуркам в калейдоскопе. Я не успела как следует подумать, что произошло, когда музыка стала громче, множество голосов вокруг меня слились в единый гул, откуда-то из-за спины раздался женский смех. Перед глазами по-прежнему стоял туман, и я не могла видеть четко. В голове ощущалось неприятное кружение. Я моргнула еще раз, потом еще...

То, что открылось моему взору, когда, наконец, я смогла избавиться от сизого марева, застилающего обзор, повергало в шок и, в то же самое время, в трепет. Не знаю откуда, но я сразу поняла, что случилось. Миражи, танцевавшие по моему стеклу, каким-то невероятным образом обрели плоть. Будто иллюзия, порожденная моей фантазией, втянула меня внутрь себя, в одно мгновение перебросив из начала зимы в середину лета, из 2019 года в середину девятнадцатого века.

Я могла с точностью до дня определить, какое сейчас время, и с абсолютной уверенностью сказать, что за место, хотя лично никогда тут не была, а картинки из интернета весьма отличались от той реальности, в которой я очутилась.

Итак, 8 июля 1841 года. Пятигорск. Грот Дианы. Один из последних балов, на которых присутствовал Михаил Юрьевич Лермонтов. Из учебников я знала, что эту грандиозную вечеринку, имевшую, по мнению многих историков да и некоторых современников поэта, судьбоносное значение, организовала богатая молодежь или "банда" Лермонтова.

Избалованные аристократы решили, что мероприятия в ресторациях - штука слишком обыденная и никому давно неинтересная, а потому лучше, пока позволяет погода, устроить праздник прямо на улице. Возле романтичного грота Дианы, расположенного недалеко от Николаевских ванн.

Я видела упоминания о том, что мероприятие проходило в роскошном цветнике, то есть, среди многочисленных клумб у входа в купальни. Но ничего подобного здесь не было. Вероятно, тот самый легендарный цветник появился позже, а люди, плохо знакомые с местностью, мысленно перенесли реальность двадцать первого века в прошлое, укрепив этот образ в сознании любопытствующих граждан.

Несмотря на то, что я оказалась в самой гуще людей и событий, их силуэты расплывались, искажались и смазывались при движении. В современном кино такой эффект достигается по средством наложения спецэффектов, когда хотят показать чьи-то воспоминания или акцентировать внимание на опьянении героя. Конечно, никакого опьянения у меня не было, равно как и экрана прямо передо мной. А картинка была повсюду, словно в 5D-кинотеатре. Меня никто не замечал, а потому и не показывал пальцем на девицу, явившуюся на бал в плюшевой домашнем костюме с розовыми сердечками. Это дало мне возможность оглядеться и обратить внимание на детали, вместо того, чтобы убегать от охотников на ведьм и девиц легкого поведения.

Я стояла на небольшой площадке. За моей спиной начиналась живописная аллея. Вдоль нее росли деревья, названия которых я не рискнула бы определить в полутьме. На раскидистых ветвях покачивались в такт легкому ветерку симпатичные фонарики, выполненные очень искусно. В них горели сотни свечей, создавая неверный свет, соперничающий с лунным сиянием.

Мимо меня пронеслась юная девушка, чьи волосы были уложены в сложную прическу, а полы длинного, белого платья развевались за ее спиной, словно крылья огромной бабочки. Следом промчался молодой человек. Я не успела разглядеть его наряд. Что-то красное, золотое, белое... Он догнал красавицу, когда она достигла первых деревьев. Вместе они юркнули в тень и вскоре скрылись из вида.

Несколько пар танцевали вальс под музыку, исполняемую оркестром. Золотые бока инструментов ловили отблески свечей. Меня поразило, как прямо держат спины юные леди, как грациозно скользят по песку, не опасаясь подвернуть ножки, словно под ними лакированный паркет. Как почтительно и бережно поддерживают их кавалеры, глядя прямо в глаза своим избранницам, но не нарушая положенного расстояния, которое сегодня мы называем "пионерским".

Чуть в стороне стояла компания мужчин постарше. Они смотрели на происходящее с некоторым снисхождением и что-то степенно обсуждали. Слов я не смогла бы разобрать за грохотом музыкальных инструментов, но можно не сомневаться - речь шла о политике. В то время в этом круге политикой интересовались все, а не иметь своего мнения было бы дурным тоном.

Осторожно пройдя через танцевальную площадку, я приблизилась к гроту. Он был украшен разноцветными шалями, виноградной лозой, дубовыми ветвями и многочисленными фонариками. В центре помещения, прямо над головами собравшихся раскинулась люстра затейливой конструкции, которая была увита гирляндами цветов. Для человека из двадцать первого века, не раз прослушавшего лекции по пожарной безопасности, это было дико и завораживающе, обостряло ощущение опасности и, в то же самое время, наполняло сердце романтикой, которой лишена современная технократия.

Сделав шаг вовнутрь, я очутилась посреди толпы. Я знала, что красная ковровая дорожка под ногами приведет меня в дамскую комнату. Проследовав по ней, я очутилась в помещение с большим зеркалом в серебряной раме с узорами. Что ж, зеркала из моей реальности мне нравились больше. В этом отражение было менее четким и каким-то... деформированным.

Впрочем, как выяснилось, увидеть в нем себя я все равно не могла. Только трех девиц в нарядах пастельных оттенков, о чем-то перешептывающихся за веерами и беспрестанно хихикающих.

Покинув помещения для женщин, я поискала буфет, предназначенный, прежде всего, для мужчин. Это был буфет со стульями и столами, заставленными всякой снедью и стеклянными бутылками с вином и прочими сорокаградусными прохладительными.

Тут собрались джентльмены, одетые в старинные костюмы. Они напоминали театральные и разве что не пахли нафталином. Впрочем, нужно признать, что каждый наряд был с иголочки, пуговички и пряжки поясов сверкали. У многих при себе было оружие. Слишком много украшений, как на мой вкус. Однако, никто из мужчин не выглядел женственным или изнеженным. В воздухе витал аромат цветов, смешанный с густым алкогольным амбре. Между гостями, которые стояли и сидели, группками и по одиночке, сновали слуги, подливая в хрустальные бокалы напитки.

Я почти не сомневалась, что именно здесь смогу увидеть человека-легенду. Мужчину, имя которого знают все школьники двадцать первого века, а его мысли спустя два столетия, мы учим наизусть, чтобы сдать свои глупые экзамены. И я не ошиблась! Прямо напротив меня, прислонившись спиной к стене и крутя в руках бокал с жидкостью янтарного цвета, стоял он - Михаил Юрьевич Лермонтов.

Великий поэт оказался ниже ростом, чем я думала. По правде, он был прилично меньше меня самой, но крепок - косая сажень в плечах. Голова поэта была довольно большой, лоб покатым. Темные волосы обрамляли широкое лицо с крупными чертами. Того же оттенка усики нависали над пухлыми, словно накачанными филерами губами.

Почти черные глаза отражали оранжевые огоньки свечей. В этом было что-то демоническое. Здесь и сейчас поэт был похож на гяура, которого описал в своем культовом произведении. Во всем его облике чувствовался некий надлом, какая-то драма. Но, возможно, все это я придумала зная из истории, что этому крепкому, здоровому, полному сил и идей парню осталось жить какую-то неделю...

Я бы с удовольствием понаблюдала за тем, как Михаил Юрьевич общается с друзьями, попыталась узнать, правда ли у него дурной характер, и что такого случится этой ночью, что вскорости приведет его на поле роковой дуэли. Увы, сделать это мне было не суждено.

Я прикрыла глаза, утомленные колеблющимся светом, всего на мгновение, а когда вновь открыла, передо мной был вид на обычную городскую улицу. Мерседес за окном отчаянно сигналил БМВ, почему-то вовремя не тронувшемуся на зеленый цвет светофора. Пронзительный вопль клаксона вырвал меня из мира иллюзий, вернув в действительность.

Я потерла тяжелые веки. В голове гудело в такт навязчивому гудку. Казалось, я вынырнула из глубокого сна, настигшего меня внезапно и проявившего в подсознании образы из книг, которые я когда-то читала. Конечно же, это было именно так. Всего лишь сон...

Но отчего-то лицо молодого поэта, которому совсем скоро предстояло погибнуть от руки врага, отпечатался на подкорке с необычайной четкостью. Я могла рассмотреть каждую деталь, каждую черточку, дьявольский огонек в черных глазах. Я словно все еще видела мерцание свечей, слышали звуки вальса, ощущала запах спиртного...

Мне не удалось закончить мысль и провести границу между сном и явью.

Водитель БМВ, наконец, нажал на газ. Парень в Мерседесе прекратил гудеть и на полной скорости проскочил светофор. Звонок мобильного, словно продолжение воя клаксона, огласил стены моей квартиры. Но это не страшно. Уверена, однажды я пойму что произошло. Ну а сейчас, добро пожаловать назад в двадцать первый век:

-Алло!.. Да-да... Нет, свободна... Ну рассказывай, как твое ничего?

Катерина Калюжная, автор романов "Демоны мрака" и "Тайны темной цитадели"

{productList ids="2634"}