Молчаливые камни. Вячеслав Безкрылов

ЧАСТЬ I.

Шёл второй год войны. Гитлеровцы рвались к перевалам Главного Кавказа, предвкушая победу. Их силы были направлены на восток, к нефтяным запасам Каспия и в республики Закавказья. Летом сорок второго Советское командование фронта слишком преувеличивало недоступность горных перевалов Кавказа. По сводкам Советского Информбюро, на перевалах шли бои “местного значения”. Причём эти сообщения воспринимались, как информация об отдельных стычках между противоборствующими сторонами в предгорьях Северного Кавказа и на перевалах Главного Кавказского хребта. На фоне ожесточенных боев под Сталинградом, Москвой, Ленинградом и в других местах эти сообщения не вызывали особой тревоги за судьбу района. На самом деле здесь шли ожесточенные бои с немецким горнострелковым корпусом генерала Рудольфа Конрада. Когда командование 46-й армии осознало свою оплошность, время было упущено, фашисты заняли основные позиции на Клухорском перевале. Вот-вот мог быть взят и Марухский перевал. Допущенные ошибки исправлялись в спешном порядке. Срочно формировались на защиту перевалов отряды из альпинистов и жителей высокогорных районов, подтягивались дополнительные силы из кадровых войск. Войскам Закавказского фронта была поставлена задача: во что бы то ни стало остановить врага, не дать ему возможности перейти на территорию Абхазии. В январе 1943 года продвижение фашистов на юг и восток было остановлено. Создалась угроза окружения северокавказской гитлеровской группировки. Стремясь избежать окружения, гитлеровцы начали отступление в северо-западном направлении. В январе и феврале были освобождены города Кавминводской группы, города Ставрополь, Майкоп, Краснодар. Целые подразделения были охвачены паникой и бежали очертя голову, оставляя раненых, награбленное имущество, оружие, технику. К середине февраля большая часть Северного Кавказа была освобождена от врага. Уже прошло много лет со времени тех исторических событий, но даже по истечению многих лет по сей день встречаются следы прошедших сражений, всплывают всё новые истории о легендарном подвиге нашего народа в этой жестокой войне. Но сейчас повествование пойдёт не о войне, а послевоенном времени, отдалённом от тех событий всего несколькими годами.

– Тима, беги домой! Мамка зовет! – кричала издалека девочка, лет девяти – десяти, белокурая, с двумя худенькими косичками, в коротком платьице в горошек, приподнявшись на цыпочки, как будто бы ей что – то мешало видеть своего братишку Тимофея. Тима стоял с удочкой на берегу, пытаясь выловить форель в небольшой, но бурной речушке, берущей свое начало где-то далеко в горах. Горы с белоснежными вершинами сегодня были хорошо видны вдалеке. Казалось, что до них рукой подать, хотя на самом деле до них приличное расстояние, эдак километров пятьдесят. Было утро, светило яркое солнце, но было ещё прохладно после прошедшей ночи и обильно выпавшей росы. – Чего орешь? Слышу! – огрызнулся Тимка. – Чего мамка хочет?
– Завтракать тебя зовет. Оладушки со сметаной. Иди быстрее!
– Сейчас! – недовольно отозвался Тимка. Он был голоден, потому как с рассветом, не поевши, убежал из дому. Однако он был явно недоволен тем, что ему придется прекратить рыбалку. С утра ни одной рыбешки! А здесь еще Муська под руку орет. Тимка и Муська брат и сестра. Тимке 11 лет. Родился Тимофей как раз в тот день, когда из репродукторов доносился величавый и торжественный голос Левитана, сообщавшего советскому народу о Победе, о полной и безоговорочной капитуляции фашистов. Через два года в их семье появилась сестренка Маруся, которую с первого же дня рождения все стали звать Муськой. Жили они в маленьком саманном домике под камышовой крышей в селе Курум, которое затесалось между красивыми, гладкими от зеленого травяного покрова горушками в предгорьях Кавказа. В сотне метров от домов стоял густой лесной массив, а рядом с селом протекала речушка, на которой и рыбачил Тимка. Вообще Курум трудно назвать селом. Всего шесть домов в зеленой зоне, да несколько сараев, в которых прописалась живность и домашняя птица. Нет даже своего магазина, не говоря о кинотеатре или чего-то вроде него. Их отец Степан пропал без вести. С первым выпавшим снегом два года назад он уехал на охоту в горы, да так до сих пор и не вернулся. Соседи высказывали предположение, что его могла накрыть лавина в районе перевала, если он направился туда. Снег сошедших лавин в горах не тает годами, поэтому найти Степана под ним практически невозможно. Были так же предположения, что Степану могло стать худо в горах из-за плохого здоровья, которое он потерял после ранения в голову во время войны. Кто-то предположил, что Степан мог нарваться на медведя или подранка дикого кабана, не сумев с ними справиться. Как бы то ни было, Степан исчез. Груня, жена Степана очень переживала исчезновение мужа. Он понимала, что вероятнее всего они уже никогда не увидят своего мужа и отца. В глубине души она не теряла надежду на его возвращение. Тайком от детей, ночью, уткнувшись в подушку лицом, она беззвучно плакала. Детям о своих страшных предположениях она старалась не говорить. На вопросы ребятишек, где папка и когда он придет, она давала уклончивые ответы. Шло время, но Степан не возвращался. Год назад Груня разыскала в райцентре участкового милиционера и рассказала ему о случившемся. Участковый выслушал её внимательно, затем задал вопрос:
– Сколько времени прошло с тех пор, как ваш муж ушёл из дому?
– Уже почти год. – Скажите, а почему вы раньше об этом никому не говорили?
– Говорила. Мы со своими соседями на эту тему чуть ли не каждый день говорим. – Причём здесь ваши соседи? Я говорю о вашем обращении с заявлением в милицию! Где ваш муж работал? Почему с работы никто не забил тревогу? Нет человека почти год, при этом никому нет дела до этого!
– Так после войны он нигде не работал. В Белоруссии в сорок четвертом году Степан получил серьезное ранение в голову. Почти шесть месяцев лечился по госпиталям, а в начале сорок пятого его комиссовали, признали непригодным к дальнейшей службе. У нас в Куруме работать негде. Нет никакого производства. Жители живут в основном за счет своего хозяйства. В райцентре его на работу не взяли, потому, как с его ранением работать на тракторе посчитали, что нельзя. До войны он в районном МТС работал трактористом. Вот он дома и трудился. Мы с ним выращивали кур, уток, гусей. Яйца, мясо, молоко, сметану продавали на рынке в райцентре. Общим, на жизнь нам хватало. Сено заготавливали сами. Вы знаете, какие у нас богатые травы. Возле хаты мы вскопали большой участок земли. С этого участка мы имели хороший урожай. Не думайте, товарищ милиционер, что мой Степан был тунеядцем! Дома он вкалывал, будь здоров! А с работы о его исчезновении никто вам не сообщал, потому что у него и не было официальной работы, как вы поняли.

Окончание ознакомительного фрагмента...