Ясновидящий пессимист Курт Тухольский

7 января 2020

Ясновидящий пессимист Курт ТухольскийИнтерес к Курту Тухольскому не угасает. Сколько бы его книги ни переиздавались, а тиражи уже давно достигли миллионных рубежей, немцы, похоже, не могут насытиться. Тухольского все еще читают и любят в 2019 году, причем, больше, чем прежде. Он по-прежнему занимает прочное место на университетских семинарах по германистике и в школьных учебниках. Обладать авторскими правами на его произведения означает для издательств обладать надежной статьей доходов. Его вещи входят в репертуар всех без исключения конферансье и кабаретистов обоего пола.

Многочисленные театры Германии продемонстрировали, что Тухольского даже можно играть на сцене. Это определенно порадовало бы его, ведь существенную часть его журналисткой деятельности в молодые годы составляла театральная критика. Его стихи, отчасти положенные на музыку Куртом Вайлем и Ханнсом Айслером, его афоризмы и наблюдения действуют и со сцены. Произведения, созданные на злободневные темы тех времен, это не просто буквы из прошлого, а все они кажутся написанными нашим современником. Ведь действительно поражает, как не старомодно, как свежо звучит его язык. Далекий от искажений, точный в формулировках, Курт подходит к сути, высказывает, что настоятельно требовало быть высказанным, облекает свою мысль в стих или притчу, почти всегда прибегая к преломляющему искусству сатиры.

Тухольский, еврейский интеллектуал, который как никто иной использовал критическое перо для разоблачения, для вскрытия подоплек, для призывов, находясь в эмиграции в Швеции, в состоянии душевной депрессии покончил жизнь самоубийством. Его имя, тесно связанное с еженедельником «Ди вельтбюне», сегодня, помимо прочего, олицетворяет ясный, проникновенный язык.

В одном пункте умный, дальновидный человек оказался неправ. Когда в 1929 году вышла „Улыбка Монны Лизы“, сборник сатирических миниатюр и стихов из „Ди вельтбюне", и он, обращаясь к «дорогому читателю», там написал: «вот, я знал — ты высмеиваешь меня! Всё во мне представляется тебе старомодным: моя манера писать, и моя грамматика, и мое настроение...» Здесь автор, обычно такой уверенный в своих политических, социологических прогнозах, заблуждался.

Первый материал молодого Курта опубликован в 1907 году в берлинском сатирическом журнале „Ульк". В то время школьник, отнюдь не прилежный и не образцовый, готовился к выпускным экзаменам в гимназии. Его сказочка — реакция на презрительные высказывания тогдашнего императора — Вильгельма Второго о современных направлениях в искусстве (определения образованы от фамилий художников той эпохи).

„Жил-был император, который царствовал над необъятной, богатой и прекрасной страной. И у него, как у любого другого императора, была сокровищница. Там среди множества сверкающих и мерцающих драгоценностей хранилась флейта. Это был удивительный инструмент. Ведь если кто-нибудь заглядывал через одно из четырех отверстий внутрь флейты... О, чего там только было не увидеть! Там был пейзаж, миниатюрный, но полный жизни: пейзаж Тома с бёклиновскими облаками и ляйстиковскими озерами. Резничекские дамочки воротили нос от циллевских типов, а деревенская шлюха Мойнира несла в руках охапку цветов Орлика — короче, во флейте было все современное направление. И что же с ней делал император? Он дудел." Так состоялся дебют сатирика.

В 1912 году (молодой берлинец уже успел стать студентом юриспруденции) маститые критики заговорили о только что увидевшей свет книжечке — „Райнсберг. Книга с картинками для влюбленных". Скорее безобидная любовная повесть, написанная легко и ярко, произвела столь сильное впечатление из-за того, что эротика в литературе существовала лишь в слащаво-безвкусной или драматически заостренной форме. Обращение к естественности восхитило и рецензентов, и читателей.

На свое исконное поприще — журнал „Ди шаубюне" — Тухольский вступил а 1913 году. С этого времени и до эмиграции в 1929 году, да и в последующие годы, он написал бесчисленные материалы, сначала в основном театральные рецензии, ибо „Ди шаубюне" посвящалась театру, который был в ту пору общественным фактором, масштабом и средоточием одновременно. Пожалуй, ни одному другому автору не удалось так наглядно, так непосредственно представить свое время, позднее и политическую жизнь, как Тухольскому, или следует сказать — Игнацу Вробелю, Петеру Пантере, Теобальду Тигру, Каспару Хойзеру? Всё это — псевдонимы, под которыми он публиковал статьи: „Маленький еженедельник не может четырежды называть одного и того же автора в одном выпуске... Да и полезно было присутствовать пятикратно, ибо кто уж в Германии предполагает за политическим писателем юмор? За сатириком — серьезность? За шутником — знание уголовного кодекса, за градоописателем — веселые стихи? Юмор дискредитирует."

Тухольский как-то незаметно (и для себя самого?) выводит „Ди шаубюне" на политическую арену, причем задолго до того, как журнал переименовали в „Ди вельтбюне" (1918 г.). Между этими событиями пролегла первая мировая война. С 1915 года Тухольский, защитив диссертацию, принимает в ней участие солдатом военно-строительного батальона. Позже он напишет: „На войне я три с половиной года увиливал, где только мог, и сожалею, что у меня не хватило мужества сказать, как великий Карл Либкнехт, нет, и отказаться служить в армии."

Вернувшись с войны, он неустанно клеймит милитаризм в любых его проявлениях. Кроме того, в его статьях под критически субъективным углом зрения описывается Веймарская республика. Это — темпераментные, резкие, вдумчивые и, прежде всего, сатирические материалы, где речь идет о той эпохе, начало которой было столь обнадеживающим, дальнейший же процесс столь разочаровывающим, эпохе повергшей автора в глубокую депрессию, даже отчаяние.

В 1919-1922 годах на страницах „Ди вельтбюне" снова и снова появляются некрологи. Некрологи по всем тем, кто пал жертвой правого террора: по Розе Люксембург, Карлу Либкнехту, баварскому премьер-министру и независимому социалисту Курту Айснеру и ряду других вплоть до Вальтера Ратенау, демократического министра иностранных дел. Курт настоятельно и неотступно требует роспуска нелегальных союзов, реформу юстиции и однозначные выводы из полного убеждения, что враг стоит справа. Стихотворение, написанное им на смерть Вальтера Ратенау, заканчивается словами:

„Четыре года убийств — хватит, видит Бог.
Тебе отпущен твой последний вдох.
Устрой над собой суд, покажи истинное лицо.
Умри или борись. Третьего не дано."

И однако же, третье, которого, собственно, не должно, не могло быть, существовало и он сам практиковал его долгие годы: уныние. Уже очень рано, когда Курт Тухольский писал воинственные, наступательные статьи, на его деятельность бросало тень сознание тщетности подобных усилий. Неоднократно выступая против офицерского духа (республике тогда исполнился год), он тут же добавляет: „Я должен заявить: эта борьба представляется безнадежной... Мы боремся против глубинной сути народа, а это не пойдет... Тут не помогут ни пафос, ни насмешка, ни осуждение, ни деловая критика. Они не хотят слушать. Я настроен пессимистически. Я борюсь дальше, но настроен пессимистически."

Уже в 1923 году Тухольский назвал себя „прекратившимся писателем". И хотя его продуктивность к этому времени уже несколько сократилась, но он себя далеко не исчерпал. Ожесточившийся одиночка, тем не менее, писал не одни только мрачные прогнозы, побуждающие к борьбе предостережения. Он и в те годы оставался остроумным шутником, с успехом развлекал. «Разве я не выгляжу как обиженный клоун? Я таковой и есть.» — написал он однажды на своей фотографии.

Создав в в 1925 году „Господина Вендринера", автор вывел собирательный образ немецкого обывателя. Этот образ до 1930 года появлялся в „Ди вельтбюне" в набросках, которые так остроумно разоблачают его, его вывернутую наизнанку мораль, его алчность, его лживую жизнь, определяемую гешефтами и махинациями. Сами за себя говорят названия: «Господин Вендринер на похоронах, ...диктует письмо, ...идет в театр, ...изменяет жене» и так далее. Кстати, «Рассказы о Вендринере» вышли в Москве в 1931 году в русском переводе.

Начиная с 1924 года Курт все реже бывает в Германии. Он путешествует, одно время живет в Париже, регулярно посылая материалы в журнал. В 1926 году, после смерти издателя „Ди вельтбюне", своего ментора и друга, Зигфрида Якобзона, Тухольский некоторое время возглавляет еженедельник, пока Карл фон Осецкий не освобождает его от нелюбимого занятия. И снова он в разъездах, чтобы в 1929 году окончательно покинуть Германию и переселиться в Швецию. В Хиндасе, близ Гётеборга, он живет до самоубийства в 1935 году.

В 1931 году Курт Тухольский, переборов тоску и безысходность, издает волшебный в своей легкости роман „Замок Грипсхольм. Летняя история". Летняя поездка двух влюбленных полна смеси ироничной отстраненности, капризных шалостей, насыщена остроумными метафорами, игрой слов и эротическим напряжением.

В 1932 году Курт Тухольский умолкает, горько разочарованный Германией, потрясенный воздействием, которое оказывает национал-социализм на большую часть населения. «Невозможно писать, когда осталось одно лишь презрение... Мир, для которого мы трудились и к которому мы принадлежали, больше не существует. Мир, к которому мы принадлежали, мертв. Нужно уметь переносить это с достоинством.»