Иволга. Анатолий Обедков

МАЙСКИМ ВЕЧЕРОМ

На деревню и на ближайшие поля и луга опускался вечер и его красные крылья трепетали и переливались далеко в синеве нежнейшими красками и оттенками. А в небе заливались жаворонки, их заздравный гимн весне разносился далеко, трели сыпались одна краше другой. В деревне их любили, почитали, на праздник Сороки, 22 марта, пекли из теста этих птичек. Мальчишки, зажав их в руках, бегали по улице и кричали: «Жавороночки, прилетите, весну принесите…». День считался второй встречей весны, сколько в поле проталинок, столько и жаворонков…

У речушки ржали кони и слышались голоса мужиков и баб, пахали огороды, сажали картошку, жгли сухотравье, дым поднимался и стоял над землей, словно ему было приятно находиться вместе со всеми и быть причастным к тем заботам, без которых нельзя представить деревню.

Но пятилетнего мальчика не это волновало и заставляло бегать вокруг огромной ветлы с веткой в руках. Ветла росла возле дома тракториста Витьки Мыша (так в деревне его называли). Коля выделял его среди других и чувствовал его открытость и доброту.

Дядя Витя, увидев его, погладил по головке и спросил:

– Дед дома?

– Нет, на работе в колхозе.

– А куда это вы с бабушкой Степой недавно ходили?

– В церковь.

– Нравится?

– Да.

– Это хорошо.

Коля вырвался из пахнущих соляркой рук и побежал опять к ветле. А дядя Витя, улыбаясь, пошел на свой огород, задумываясь о простой крестьянской жизни и о мальчике, который ему чем-то нравился. У него же не было сына, рождались одни девочки.

Майские жуки летели со стороны речушки к этой огромной ветле, чьи нижние хрупкие ветви доставали ивовый плетень. Коля пытался веткой сбивать жуков на лету, и когда получалось, сажал их в коробку из-под спичек. Соседская девочка Галя, его ровесница, помогала ему. Они дружили и часто бегали вдвоем до самой темноты. Коле было приятно брать жуков в ладошки, они, сопротивляясь, напрягались, становились упругими, пытаясь каким-либо образом выбраться из плена. Их серовато-коричневатые крылышки и симпатичные головки привлекали к себе. Колина жизнь сейчас сливалась с жизнью жуков, с теплым розоватым вечером, и он порой забывал про бегающую рядом девочку. Упоительный восторг проникал в него, наполнял своим очарованием, и все вокруг него кружилось, жужжало и уносилось за речку Алешню далеко-далеко, за темнеющие поля, за глубокий овраг, к первой появившейся звездочке.

Наловив жуков целых две коробки, дети расходились по домам: Галя к своей маме, а Коля – к бабушке с дедушкой.

– Посмотрите, я сколько жуков поймал! – радостно говорил он им, входя в дом.

– Коля, молоко будешь? – спрашивала бабушка.

– Хочу.

Внук садился за стол, брал кружку молока с куском пахучего ржаного хлеба, – его бабушка пекла в русской печке, и он всегда был на удивление вкусным. А молоко тоже свое от красавицы и умницы Зорьки, – когда в деревню пригоняли стадо, то она сама шла и находила свой дом. Дедушка открывал ворота, и она степенно заходила.

– Коля, ты где спать будешь? С дедушкой или на полу?

– На полу.

Бабушка набрасывала на пол тулуп из овчины, клала одеяло, подушку. Коля прятал коробки с жуками под тулуп и ложился спать.

-Бабушка! – кричал он, – я когда вырасту, то на Гале женюсь.

– Конечно, женишься. Спи!

Сладкий сон обволакивал мальчика и уносил его опять к большой ветле, где все еще кружились жуки и теплились гаснущие краски уходящего вечера.

ВАСИЛЬКИ

Коля любит сельские дороги, когда они бегут среди ржи или пшеницы. Яркий солнечный день. Синева над полем такая, что глаз не отвести от бездонного неба, а во ржи расцветают под стать синеве необыкновенные цветы.

– Бабушка, как называется вон та синенькая травка?

– Это васильки.

– Их едят?

– Нет, это сорная трава.

– Они красивые.

– Да, их раньше девушки собирали и вплетали в венки, водили хороводы и пели песни.

– А сейчас?

– Теперь они никому не нужны, хотя они таят в себе теплоту и простор полей, небесные переливы и напоминают, что рожь дозревает и скоро её убирать. Вроде бы и ненужная травка, а всем радует глаз. Вслушайся, как звучит: ва – си – лек, ласковое такое слово. Перекликается с именем Василий. Недалеко от нас живет дедушка, его так называют.

– Бабушка, я хочу их нарвать.

– Сорви, наберешь букет, опустим в вазу и поставим на стол.

– И покажем дедушке?

– Конечно, покажем.

Коля с любовью их разыскивает и бережно срывает. Совсем рядом раздается: «Спать пора, спать пора…»

– Бабушка, кто это?

– Перепелка. Где-то рядом гнездо и, возможно, в нем маленькие птенчики.

– Давай найдем гнездо, – просит внук.

– Нет, не будем их пугать. На следующую весну они к нам опять прилетят.

– И будут петь, и выводить детей?

– Да.

– Бабушка, а наш петух тоже умеет петь?

– Ну, как сказать. Его песня днем напоминает крик, а вот рано утром, в сумерках, в тишине они запевают, перекликаются песнями в деревне друг с другом, просыпаются тогда все, доят коров, и пастух трубит в рожок, – собирает стадо.

– Бабушка, коров много, и они потопчут васильки.

– Пастух не погонит стадо в поле, где колосится рожь. За это его могут наказать.

– А мы пойдем еще за васильками?

– Обязательно сходим.

– Бабушка, возьми букет.

– Вот молодец! Спасибо! Мне когда-то дедушка их дарил…

Она целует внука, и они возвращаются в деревню.

ЗА ЗЕМЛЯНИКОЙ

Утренняя заря разливается по деревне под пенье петухов, играет пастуший рожок, который будит взрослых: мол, вставайте люди добрые, пора выгонять коров! Позднее солнечные лучи скользят по окнам домов и тогда просыпаются все, в том числе и дети.

Андрюша протирает кулачком глаза, зевает, потом умывается прохладной колодезной водой. Подходит бабушка, поит его молоком, он улыбается, спрашивает:

– Баба, а где деда?

– Во дворе.

Подошел его дедушка:

– Проснулся? Поедешь со мной в лес за земляникой?

– Поеду.

– Вот подкачаю колеса.

Дед взял велосипедный насос и энергично стал двигать ручкой вверх вниз, насос с шумом вгонял воздух в шины. Андрей с интересом наблюдал.

Вышла бабушка с трехлитровым бидоном, посмотрела внимательно на обоих, спросила:

– Все – таки надумали ехать?

– Прокатимся, посмотрим, созрела ли.

– Вот чистый бидон, сполоснула я его. Возьми.

Дед взял емкость, прикрепил на велосипедную раму что-то вроде подушечки, посадил внука и поехали. Сначала по планту (улице) Рулевка, потом повернули в поле, под колесами земля с серебристым песком пока стелется плотно. Но чем ближе к лесу, тем она становится более рассыпчатой. Желтые и белые трясогузки перелетают с кочки на кочку вдоль обочины дороги, песок начинает «засасывать» иногда колёса, деду приходится напрягаться, – давить посильней на педали. Но лес не так далеко, примерно в километре от деревни, встречает гостей приятной прохладой. По заметной тропинке велосипед катит легко, так как опавшие хвойные иглы образовали мягкое, но плотное покрытие.

А вот и земляничная поляна! Внук соскальзывает на нее и видит всюду красные капельки ягод, и начинает их собирать и ссыпать с ладошки в бидон.

_ Да ты сам ешь, – говорит ему дед, – вон сколько назрело ягоды!

Лес светлый, – сосны да березы, и достаточно сухой. Андрей вдруг слышит, как недалеко громко раздается:

– Ку – ку, ку – ку, ку – ку!

– Дедушка, – говорит внук, – кто это?

– Кукушка. Птица такая. Года считает.

– Как считает?

– Сколько раз прокукует, столько и останется человеку прожить.

– Деда, а если поймать ее и домой. Пусть она кукует и кукует, а мы будем жить и жить вот столько лет. Мальчик раскрыл обе ладошки и выпрямил пальчики.

– Вон ты чего удумал. Поймать. Как ее поймаешь? Вон она как высоко летает.

– А она нас видит?

– Конечно. И не только она. За нами звери и другие птицы наблюдают.

– А где они?

– Они спрятались, смотрят, что мы за люди.

– А я хочу с ними поговорить.

– Ну и поговори. Детей они понимают и не боятся.

– Почему?

– Они видят, что ты еще ребенок и ничего плохого им не сделаешь.

Ягоду скоро насобирали, Андрей тоже старался. Помогал.

Возвращались той же дорогой. Чей -то большой кудлатый пес со свирепым лаем кинулся на них.

– У, черт, – ругнулся дед на пса, – ишь разлаялся. Не лень в такую жару бегать за нами.

– Деда, а он не укусит нас?

– Пусть попробует.

Собака скоро отстала от них.

Первый месяц лета уходит вдаль как странник, с посошком да с ветерком. А для кого – то и с молитвой на ссохшихся устах. Благо, на пути встречаются колодцы, и жажду есть чем утолить… Андрей глядит во все глаза по сторонам. Его дорога не утомляет, а наполняет детским восторгом, ему все видеть интересно. Он трогает жилистые руки деда и спрашивает:

– А мы еще поедем в лес?

– Понравилось?

– Да.

– Тогда поедем, за лисичками.

– За какими лисичками?

– Грибы такие, желтенькие, чем – то похожие на лисят… скоро они должны пойти. На следующей неделе и соберемся с тобой.

СОЛНЕЧНЫЕ ИСКОРКИ

Коля проснулся и вышел из дома, присел на скамейку рядом с грушей.

Дерево цвело и благоухало, кружились пчелы в солнечных лучах, совсем рядом своей как бы воздушной и переливчатой песней садовая славка ласково журчала в густых вишневых зарослях. Коля глядел расслабленно вперед и слушал звуки утра, протирая глаза ото сна. Необъяснимое очарование своим легким дыханием коснулось его, он его иногда испытывал, но на этот раз у него в голове неожиданно промелькнули строчки, о которых он никогда не думал:

Солнечные искорки

В голубых глазах,

Как стрекозки быстрые,

Кружат в небесах,

Облетают к вечеру

Весь простор земной,

И хотят беспечные

Говорить со мной…

Коля немного удивился им, хотя и раньше у него складывалось нечто подобное, но он не стал заострять внимание на такие пустяки. Да, он любил книги про животный мир, иногда по выходным пропадал в железнодорожной библиотеке, читал, конечно, и сказки А. С. Пушкина. Хотел стать тигроловом, узнавать тайгу и писать что-то интересное про свои путешествия. А тут какие-то стихи…Тем не менее его строчки воспарили над грушей, немного покружились с пчелами и улетели далеко-далеко, не оставляя следа и памяти о себе…

– Коля, ты умывался? – спрашивает мать, – пойдем завтракать.

– Мама, я не хочу, я еще посижу немного.

– Что-то ты бледный, случайно не заболел?

Мать притрагивается ладонью ко лбу мальчика.

– Да вроде бы нет. Но странно, у тебя такой вид, что ты будто не в себе.

– Мама, а солнышко может играть?

– Как играть?

– Ну само с собой или с небом?

– Наверное, может. Есть народные праздники, когда оно особенно ярко светит, например, весной на Благовещение 7 апреля или на Пасху. Летом – на Ивана Купала. А зимой – на Рождество и Крещение. В эти дни в народе говорят, что оно «играет».

– Мама, мне показалось, что солнышко и сегодня играло, – оно слало лучи к нашей груше и все листочки у нее светились и я чувствовал их теплое дыхание…

– Фантазер ты.

Мать взяла сына за руку и повела в дом. А груша, высокая и стройная, действительно сияла и трепетала, источала своим цветением тонкий аромат, а пчелы всё летели и летели к ней. И маленькие искорки вспыхивали в бездонном небе.