Золотой лещ. Валерий Ременюк

От автора

Кто из нас не мечтал прожить не одну жизнь, а несколько? Чтобы иметь достаточно времени и сил на осуществление всех мечт, планов, идей. На исправление в новой жизни ошибок прежней. На удовлетворение естественного любопытства: а что будет дальше — за пределами нашего жизненного цикла? Чем дело кончится, чем сердце успокоится? Эти устремления нашли широкое отображение и в философии религий (загробная жизнь души или возможность реинкарнации душ в новое тело), и в народном эпосе — легендах, сказках и, что особенно радует, бурном потоке научной, а также околонаучной фантастики. Предлагаемая вниманию читателя сказка принадлежит именно к последней категории творений. Следовательно, автор ничем себя не ограничивает относительно кульбитов сюжета и не несёт никакой ответственности за возможные аллюзии и аналогии с современностью, которые бдительный читатель может усмотреть в тех или иных персонажах, пейзажах, событиях или мыслях, описанных в тексте. В то же время этот безответственный автор будет рад узнать впечатления, а то и предложения, возникшие у читателя по прочтении сказки. Их можно слать на адрес remenyuk79@gmail.com. Приятного чтения!

P. S. Выражаю глубокую признательность моему другу Богуславскому Михаилу за внимательное прочтение рукописи сказки и бесценные советы по улучшению её качества!

Глава 1. Лещ — это вещь!

В некотором царстве да известном государстве, в уездном городке В., привольно раскинувшемся на балтийском взморье, весна однажды выдалась чрезвычайно ранней. Или, как говорят синоптики, дружной. Дружило всё вокруг в неимоверных объёмах: дружно утекали ручьи; дружно голосили коты под звон капели и шум вешних вод; не менее дружно целовалась молодёжь на скамейках просыхающих скверов; дружно не просыхали беззлобные алкаши вокруг пивбара «Мечта поэта»; дружно выползали дачники на свои участки приводить в порядок отмороженное за зиму хозяйство; дружно тянулись рыбаки на открытие первой воды к заливу, погромыхивая рюкзаками, набитыми снастями и бутылками известного содержания. Главный герой нашего повествования — пенсионер и заядлый рыбак Антон Игнатович Перегудов — не выпадал из общего тренда и как-то под вечер прокрался заветными тропами на своё тайное, уловистое место в пригородном лес­ке, примыкающем к балтийским водам. И пока этот персонаж занят сборкой спиннинга и налаживанием снастей, познакомимся с ним поближе.

Антон Игнатович недавно разменял восьмой десяток, а три года назад, увы, простился с любимой женой — схоронил долго болевшую Лидию Акимовну, с которой они прожили душа в душу почти полвека. Много лет он отработал в институте исследований атмосферы, где придумывал новые и чинил старые метеоприборы. Но было это так давно, что Антон Игнатович иногда даже сомневался, а было ли вообще. И теперь временами на него накатывала печаль по поводу невесёлых перспектив старческой жизни. Как ни бод­рись, а годы берут своё: отобрали нормальный сон и нормальное давление (имеем гипертонию), отъяли подвижность коленных суставов, гибкость позвоночника и выносливость мышц, зато добавили одышку и метеозависимость. Приступы печали Антон Игнатович гасит рыбалкой. Как только чувствует: «Ну, вот, сейчас накатит!» — тут же берёт «тревожный» рюкзачок, достаёт из холодильника опарышей и червей в баночке, оставшихся с прошлого раза, пополняет во фляжке запас живительной влаги собственной выгонки и со спиннингом наперевес устремляется в заветные места балтийского побережья. Когда ветер, отличный от западного, — рыбачит на открытом берегу, а когда западный гонит волну на берег — уходит под защиту дюн в укромный затончик.

В этот раз стоял полный штиль. Сквозь прозрачные слоисто-перистые облака на землю свысока, но дружелюбно поглядывало солнце, невдалеке жужжал первый шмель. Голый прибрежный перелесок щетинился хаотичной мелкой порослью, словно недостриженный мальчонка-новобранец. Антон Игнатович обосновался на открытом берегу, помористей, у сонного гранитного валуна, доставленного сюда курьерской службой последнего глобального оледенения. Около берега лёд уже растаял и отошёл от уреза воды на полсотни метров, что обещало неплохие перспективы рыбацкого счастья.

Верь не верь в приметы, но великим событиям, несущим кардинальные перемены в нашей жизни, обязательно предшествуют какие-то знаки судьбы. Это как сотрясания почвы перед извержением вулкана или далёкий гул приближающегося состава. Знаки надо лишь уметь распознать в потоке рутины, чтобы успеть приготовиться к встрече. А не будешь готов — проскользнёт Великое Событие мимо лёгким весенним ветерком, и привет горячий! Не узнал, прошляпил, профукал развилку судьбы, ну и останешься на бобах. Антон Игнатович чурался метафизики, придерживался материалистических воззрений. Но тут случилась сразу пара необыкновенных событий, заставивших его о чём-то таком, предвещающем, что ли, смутно подумать. Во-первых, не прошло и получаса с момента, когда он прикормил жмыхом рыбу, поплевал на низку опарышей на крючке и забросил снасть с поплавком в море, как за его спиной возник нежданный гость. Антон Игнатович, устроившись поудобнее на плоском тёплом камне, начал было предаваться долгожданной неге рыбалки, щурясь против бликов солнца на одинокий поплавок, как вдруг учуял на спине чей-то пристальный, требовательный взгляд. И тут же с ужасом почувствовал, как кто-то осторожно, но настойчиво тянет его назад за капюшон штормовки. Антон Игнатович резко обернулся, ощутив паническое клокотание сердца в горле, и… рассмеялся. Перед ним стоял, чуть отпрянув и полуприсев на задние лапы, большой вислоухий пёс, чья родословная носила черты буйной эклектики. В облике гостя угадывались гены и овчарки, и терьера, и лабрадора, и даже таксы. Пёс чуть склонил голову набок и дружелюбно высунул язык, дыша всей пастью.

— Ну что, чудо лесное! Проголодался? — Антон Игнатович протянул руку к собаке. Та осторожно обнюхала её и шагнула вперёд, подставив голову под ладонь. Антон Игнатович погладил пса, потрепал за загривок. Друг человека был тощий и голодный после длинной зимы. Видать, скитался между посёлками и дачами, харчевался на свалках чем ни попадя и далеко не регулярно, и друзья-человеки его своим дружелюбием особо не жаловали.

В тот же момент краем глаза Антон Игнатович заметил, как поплавок дрогнул и многообещающе пошёл вбок. Аккуратная подсечка — и вот уже в руках первый улов: полосатый тигрёныш здешних вод, окушок грамм на сто двадцать!

— Вот это дело! С почином вас, сэр! — поздравил сам себя Антон Игнатович и осторожно снял трофей с крючка, намереваясь вернуть рыбку в воду, как принято у настоящих рыбаков: первый улов отпускается обратно, на удачу, и с обязательной присказкой «Малыш, плыви и маму позови!»

Однако пёс имел иное мнение относительно судьбы окуня. Он решительно просунул морду под локоть рыбака и прихватил зубами трепещущую добычу. Антон Игнатович удивлённо посмотрел на собачку:

— Эге! Да ты, брат, похоже, до того упостился, что на кошачий рацион перешёл?

Пёс же отодвинулся на пару шагов в сторону и без малейшего стеснения принялся хрустеть рыбьей тушкой, жмурясь от удовольствия.

— Ну всё, теперь есть для кого рыбачить! — усмехнулся Антон Игнатович и снарядил снасть для повторного заброса.

Следующая пара окуней того же калибра случилась в течение пяти минут и исчезла по прежнему адресу. После этого пёс деликатно лизнул добытчику ладонь в знак благодарности, откланялся и, довольно облизываясь, степенно потрусил куда-то вдоль берега по своим собачьим делам. Прошло ещё немного времени, отмеченного пятком окуней да плотвичек, и к Антону Игнатовичу явился новый знак Судьбы. И случился этот знак в облике молодого человека в резиновых сапогах и камуфляжной куртке, синей шапочке-петушке на голове и с ружьём двустволкой за спиной. За руку «знак» держал значок поменьше — мальчонку лет шести-семи, на лице которого ярко светились огромные васильковые глазищи, подчёркнутые оранжевыми веснушками. Странная пара вышла на берег прямо из редкого кустарника за спиной Антона Игнатовича и остановилась рядом с ним.

— Бог в помощь! — сказал молодой человек мягким вкрадчивым голосом и поправил ремень ружья на плече.

— И вам не хворать! — миролюбиво ответствовал Антон Игнатович, а сам подумал: «Чего это он с ружьём шастает? Весенняя охота вроде ещё не началась…»

— Вы как тут, не мусорите? Берега не засоряете? — неожиданно жёстко спросил молодой человек и по-чекистски прищурился.

— Господь с вами! — буркнул Антон Игнатович и снова отвернулся к заливу. — Я с детства фанат «Гринписа». А около себя всегда ещё и чужой мусор убираю, когда ухожу из леса.

— А, тогда и ладно, тогда и хорошо! — с явным облегчением улыбнулся молодой человек. — А мы тут с сыном типа народного зелёного патруля. Бдим и наставляем, ежели чо. Ну, всего вам хорошего, ни хвоста, ни чешуи!

— Бывайте здоровы!

И народный патруль неспешно удалился вдоль берега вслед за псом — любителем рыбных блюд.

«Надо же! — хмыкнул про себя Антон Игнатович. — С ружьём, главное. Ещё и сынишку с собой таскает. Энтузиаст! А без ружья, получается, уже и не попатрулировать? Они что же, собрались расстреливать загрязнителей природы? Во жесть времена пошли, вообще!» И стал размышлять о роли оружия в развитии цивилизации. Антон Игнатович по жизни горазд был порассуждать на какую-нибудь неожиданную тему. Но некая подспудная мысль, тень какого-то скрытого смысла просилась за размышлениями наружу и, наконец, проклюнулась в форме кристаллизовавшегося вопроса:

— Интересно, к чему случаются в безлюдном лесу такие оригинальные встречи, да ещё одна за другой? Неужели просто так, безо всякого высшего смысла? — произнёс Антон Игнатович себе под нос и почесал за ухом. А высказал и сформулировал — значит, всё, вроде как узаконил, сделал явление свершившимся фактом. Ибо мысль изречённая — отнюдь не есть ложь, а лишь способ воплощения скрытого смысла — так небезосновательно полагал наш герой. Что-то назревало, какое-то электричество перемен накапливалось в воздухе.

И первым случилось событие не то чтобы из ряда вон, но достаточно примечательное, которое, как мы скоро увидим, сыграет в судьбе Антона Игнатовича заметную роль. Дело в том, что он, отработав всю жизнь в упомянутом выше институте, любил для души поизобретать что-нибудь нетривиальное, но полезное в быту. То придумает столовый гарнитур-трансформер, имеющий десяток ипостасей — от биллиардного стола до книжного стеллажа и даже гамака. То изобретёт тепловизор для поиска гнёзд мышей и кротов на дачном участке. То сварганит раму-самокопалку для повышения производительности труда на дачных грядках. То ещё какую-нибудь фиговину забавную отчебучит на радость, а то и к ужасу домочадцев. Но тут он посмотрел на дальние острова на заливе, манящие взор совершенностью округлых форм, и подумал: «Вот бы изобрести устройство для лёгкого передвижения по воде, аки посуху, безо всяких пропеллеров, моторов, водомётов и прочих наворотов инженерной мысли. Чтобы было простым, как ботинки: обул и пошёл по воде гуляючи. Иди себе, куда хочешь или куда глаза глядят! Например, прошвырнулся вон до тех парящих над горизонтом островов и обратно. Наступила бы новая эра в эволюции человека, открылись бы удивительные возможности! Да и подзаработать на этом изобретении, пожалуй, можно было бы неплохо…» И тут же пришла ему на ум идея разработать химический активатор сил поверхностного натяжения, который в комбинации со специально модулированным высокочастотным электромагнитным полем придавал бы поверхности воды необходимую прочность под подошвами акваходца. Антон Игнатович даже начал было вспоминать формулы знакомых ему смолоду гидрофобных химических составов, которые можно взять в качестве отправной точки изысканий, но тут-то и случилось главное СОБЫТИЕ: у него клюнуло по-настоящему!

Поплавок дрогнул, накренился и слегка пошёл вбок. Антон Игнатович напрягся, быстро, но аккуратно, чтобы не спугнуть рыбу, выбрал слабину на катушке спиннинга и застыл в ожидании, когда будущий улов не просто потрогает наживку, а заглотит её с потрохами. Поплавок ещё немного повздрагивал и вдруг всплыл, улёгся на бок, вроде как отдохнуть. «Лещ! — сверкнула в голове догадка. — Только он так атакует! Хоть бы не упустить!» Через пару секунд Антон Игнатович коротко и резко подсёк рыбу и… ощутил на том конце лески приятную тяжесть крупного улова. Рыба ударила хвостом, блеснула на солнце золотом чешуи, подняла у поплавка фонтанчик брызг, туго натянула струну и пошла в глубину, в сторону жиденьких соломин прошлогоднего тростника, невесть какими судьбами пережившего ледостав и зимние ветры. От сильного натяжения затрещал храповичок катушки спиннинга, быстро протравливая леску. «Ох, уйдёт злодей! Держать! Держа-ать!» — дал себе команду Антон Игнатович и затянул потуже регулировочный винт катушки, предотвращая полное сматывание лески.

Борьба с лещом заняла не менее четверти часа, пока Антон Игнатович его осторожно, почти не дыша, вываживал, уговаривал, увещевал да притомлял. Наконец лещ сдался, глотнул у поверхности воздуха и завалился на бок. Антон Игнатович плавно подтянул рыбу на мелководье и с ровной скоростью, не давая леске слабины, вытащил добычу на галечный берег. Тут лещ снова встрепенулся, бешено ударил хвостом оземь, но было поздно — ладонь удачливого рыбака накрыла и крепко прихватила добычу под жабры.

— Есть! Попался, дружок?! — в восторге воскликнул Антон Игнатович, приподнимая улов обеими руками, чтоб получше разглядеть.

Лещ по ощущениям тянул кило на три с гаком и был классически горбат, глазаст и весь покрыт крупной чешуёй, напоминающей кольчугу древнего богатыря, но сработанную из царских червонцев. Именно червонцев, ибо добыча имела абсолютно натуральный цвет червонного золота!

— Вот это почин для первой рыбалки! Ай, маладца, Тоша! — похвалил сам себя Антон Игнатович, прикидывая, куда лучше поместить улов, так как морской гигант в горловину его скромного садка просто не пролезал. И тут до ушей счастливого рыболова донеслись странные, но отчётливые слова:

— Отпусти меня, старче! Не лишай детушек отца и внучат дедушки! А я три твоих желания исполню!

— Чёрт, вроде не пил ещё с утра, а мерещится всякое! — пробормотал Антон Игнатович, недоумённо оглядываясь по сторонам в поисках источника странной речи.

— Да это я, Золотой лещ! — снова раздался тихий голос.

Антон Игнатович тупо уставился на пленника. Лещ шевелил толстыми мясистыми губами, словно мультяшный персонаж, и из его большого округлого рта вываливались человеческие слова:

— Не удивляйся, это не сон и не наваждение. Я праправнук Золотой рыбки, про которую ещё Пушкин писал…

Рука Антона Игнатовича предательски дрогнула от неожиданности, и он едва не упустил говорливую добычу.

— Т-ты? Той самой Золотой рыбки? Так та сказка, что же, оказалась былью? — выдавил он наконец.

— Истинно глаголишь! — шевельнул грудными плавниками лещ.

— А что ты мне можешь предложить? — в голове Антона Игнатовича заскакали судорожные мысли, чего бы ценного запросить у морского чародея, раз уж такая выпала удача.

— Да уж и не знаю… Многие просят богатства, власти, женихов-принцев и невест-принцесс. Один филателист в пятидесятом годе попросил редкую марку острова Гваделупа. А один правоверный большевик в семьдесят шестом возжелал коммунизм построить в отдельно взятом царстве-государстве. Но, в основном, все, кто меня поймает, здоровья себе и близким просят.

— И как ты, построил?

— Что?

— Коммунизм!

— Отчасти. Мы немного поторговались (потому что, сам понимаешь, и мои ресурсы не безграничны), и я коммунизм сваял на отдельно взятом дачном участке заказчика. Там коммуниста-индивидуалиста и замели под белы рученьки в период очередного обострения борьбы с нетрудовыми доходами. А ведь я предупреждал: коммунизм — вещь чреватая. Все, кто пытались эту химеру воплотить и вкусить от неё, хорошо не кончили.

— Ну, это мы помним. На своей шкуре испытали. А сколько ж тебе годков-то, чародей?

— Да уже за полторы сотни перевалило, — вздохнул лещ. — Старею я. Ещё лет тридцать-сорок, и пора на покой. Уставать я чё-т стал от жизни, да и экология нонче не в пример былой…

— Ладно, уговорил, с коммунизмом заморачиваться не будем. Верни мне, пожалуй, здоровье и молодость! Не то чтобы смерти боюсь, а старости немощной не желаю…

— Молодость? Хороший выбор. Но тут есть три опции: первая — остановить твоё старение в нынешнем состоянии, и лет через пятнадцать-двадцать, когда исчерпается запас жизненных сил организма, ты рассыплешься в прах мгновенно и безболезненно, не отягощая себя, родных и близких. Вторая опция — вернуть биологический возраст на заданное количество лет скачком, но со стиранием жизненного опыта и памяти об открученном назад периоде жизни. И третья — запустить биологические часы в обратном направлении, то есть с каждым днём ты будешь не стариться, а молодеть ровно на один день с сохранением всей памяти прожитого.

— Ох ты, мать честная, какое у вас крутое меню! Прям глаза разбегаются от обилия вариантов!

— А то! Мы ж не отсталые какие там, — и лещ чуть качнул головой в сторону моря, — следим за тенденциями на потребительском рынке! Ладно, боярин, давай, думай живей, а то мне в воду пора, если не хочешь, чтоб я у тебя на руках ласты склеил.

— Тогда и думать нечего. Я за третий вариант!

— Третий так третий, — флегматично согласился лещ.

— И что, вот прямо с завтрашнего дня с моим возрастом всё так и пойдёт, как ты сказал?

— Разрази меня гром, если вру, — булькнул лещ. — Не изволь сумлеваться, боярин, мне ещё рекламаций за отпущенные чудеса не поступало.

— Раз так — огромное спасибо, благодетель! Иди себе с богом восвояси!

Антон Игнатович осторожно опустил золотого леща в воду. Тот вяло вильнул хвостом и неожиданно быстро скрылся в тёмной глубине.

— Погоди! Постой! — вдруг опомнился Антон Игнатович и простёр мокрые руки в сторону моря. — А как же ещё два обещанных желания? Я ж про них совсем забыл на радостях! Эй, дружок, с тебя должок!

Но того уже и след простыл.

Окончание ознакомительного фрагмента...