Пн-Чт: 10:00-18:00
Пт: 10.00-17.00
Сб,Вс - выходные дни
- +7 (913) 429-25-03
- Наш адрес -
- г. Новокузнецк, пр. Строителей, 47/9 -
Пн-Чт: 10:00-18:00
Пт: 10.00-17.00
Сб,Вс - выходные дни
«Задушевный разговор» — это книга о людях и судьбах, это исповедь человека, который дорожит своими воспоминаниями и умеет любить. Здесь есть место благодарности, любви, чуду, радости и грусти, ощущению счастья — всему тому, что является неотъемлемой частью бытия и насыщает жизнь каждого человека. Герои произведения проявляют себя в отношениях — с родными, любимыми или обычными посторонними людьми, проходя проверку на человечность и доброту. Читатель узнает легенду о Баннике, услышит семейные секреты, вместе с героями сделает шаг над пропастью, задумается о судьбе животных и птиц. Писательница в публицистических заметках распахнёт перед читателем двери и заведёт задушевный разговор о дорогих ей людях. Книга Нины Гавриковой приглашает к диалогу!
Автор книги / Составитель | Нина Гаврикова |
Кол-во страниц | 100 |
Год издания | 2019 |
Вес | 140 г |
Формат | А5 |
Иллюстрации | черно-белые |
Переплет | Мягкий переплет |
Тип носителя | Печатное издание |
Издательство | Союз писателей |
Дорогой читатель!
Книгу «Задушевный разговор» я посвящаю Л. Н. Афанасьевой. Мы были знакомы семнадцать лет. Людмила Николаевна работала преподавателем литературы и русского языка в Сокольском целлюлозно-бумажном техникуме, а я в 1981 году стала студенткой данного учебного заведения.
Наша жизнь как нехоженая тропа в лесу — не знаешь, куда выведет… Иной раз кажется: ушёл от дома далеко-далеко, а оказывается — кружишься на одном месте. Другой раз думаешь, что вдоль околицы бродишь, оглянешься: ни дома, ни родных, ни друзей. Судьба крутит в водовороте будней, то окуная с головой до самого дна, то приподнимая на поверхность. Так и общение с Людмилой Николаевной не раз надолго прерывалось, а потом возобновлялось в новой ипостаси. Светлые воспоминания о времени учёбы в техникуме остались в прошлом; когда в Соколе открыли Детский литературный клуб «Озарёнок», без помощи Людмилы Николаевны не смогли обойтись.
Людмила Николаевна имела педагогический стаж работы сорок два года. За время работы проявила себя как профессиональный педагог, умеющий видеть и развивать творческие наклонности детей, увлекать их литературным творчеством. Изучив детскую психологию и мастерски используя индивидуальный подход к ученикам, Людмила Николаевна последовательно развивала творческий потенциал членов клуба, используя разнообразные формы работы: литературные праздники и презентации, встречи с профессиональными писателями и поэтами, экскурсии в музеи и литературные места родного края, литературные мероприятия в разных библиотеках Сокола, участие в городских, областных и всероссийских литературных конкурсах.
Вместе с Людмилой Николаевной члены клуба «Озарёнок» побывали в краеведческом музее города Кадников и в школьном музее села Архангельское, связанном с творчеством сокольского поэта А. А. Ганина и пребыванием у него С. А. Есенина. Совместно с другими руководителями клуба Людмила Николаевна организовала праздничные литературные юбилеи писателей В. И. Белова, А. Л. Барто, М. В. Ломоносова, С. В. Михалкова. Проведены творческие встречи с членами ЛИТО «Сокол» и Натальей Мелёхиной, писательницей и журналистом областной газеты «Премьер», с сокольской писательницей и поэтессой Н. П. Гавриковой в литературной гостиной её родного учебного заведения — Сокольском ЦБТ (ныне Сокольском ЛПТ). В 2017 году во время семинара директоров школ Сокольского района на базе школы № 10 коллектив МДЛК «Озарёнок» выступил с презентацией собственного литературного сборника «Кастальский ключик» (выпуск № 2).
Участники клуба принимали активное участие как в школьных, так и в городских литературных мероприятиях. Они являются победителями и призёрами литературных конкурсов разного уровня. В этом немалая заслуга руководителя. Людмила Николаевна была убеждена, что только через творчество формируется Личность, её активная жизненная позиция, умение проявлять себя в жизни. Её работа как руководителя Сокольского отделения МДЛК «Озарёнок» заслуживает самой высокой профессиональной оценки. Всё, чего я добилась на творческом пути, — это заслуга Людмилы Николаевны!
С уважением, Нина Павловна Гаврикова,
член ЛиТО «Сокол» и Академии российской литературы,
руководитель МДЛК «Озарёнок».
Банник
Зима. Пушистый снег везде: пухлыми сугробами на земле, белыми изогнутыми линиями серебристого инея на ветвях деревьев, пышными шапками на крышах домов. Связующими нитями паутины растянулись в разные стороны посёлка тропинки: широкие, расчищенные лопатами — вдоль домов и дорог, узкие — поперек реки. Издавна в деревнях отмечаются святки, да это и неудивительно: нехитрые традиции сохраняются из поколения в поколение. В посёлке Михалёво, как в большой деревне, все друг друга знают. Гармонисты обычно, вывернув полушубок наизнанку, собрав соседских ребятишек, ходят по домам со святочными песнями, шутками, прибаутками, где их гостеприимно встречают и щедро угощают. Молодые девицы разными способами пытаются заглянуть в судьбу. Парни в это время немного вольничают: у нерадивых хозяек могут и поленницу уронить, а некоторым и дверь подпереть. В рождественский сочельник Мороз-воевода осерчал, Лютую Стужу рядом держал. Жителям посёлка нос на улицу не давал высовывать, не то что колядовать. Семиклассницы-подружки Лиля, Валя, Оля и Надя решили сначала сходить в баню, а с наступлением ночи устроить гадания. Обычно они ходили перед самым закрытием, чтобы можно было с удовольствием посидеть в парной и не торопясь помыться. В назначенный час подружки встретились на перекрёстке. Энергично потирая варежками замёрзшие коленки и раскрасневшиеся щёки, прибыли в баню. Шумно скидывая заиндевелые пальто и шапки на лавку, зябко подёргивая плечами, плотно обступили горячую батарею. Лиля, собрав у подруг мелочь, подошла к маме, которая работала в бане кассиром, высыпала монеты на тарелку и сама оторвала билеты. Наклонила голову в сторону моечного отделения, будто спрашивая: сколько человек ещё осталось? На что мать подняла вверх указательный палец, мол, одна, подождите чуток, сейчас выйдет. Девчонки, лукаво переглянувшись, попросили тётю Олю, маму Лили, рассказать о Баннике.
— Ну, хорошо-хорошо! Так и быть, коли вам неймётся — расскажу. Эта каменная баня построена в пятьдесят шестом году, шестнадцать лет назад; мой муж как раз из армии пришёл в декабре. Замуж-то, девчонки, я за Станислава Изотова вышла в пятьдесят втором, а потом его в армию призвали. Когда он демобилизовался, мы уж тут мылись, в город больше не ездили. Раньше была деревянная, маленькая баня, воду Толя Карпова и Лида Левинская носили с реки вёдрами на коромыслах, воды мало было, на всех не хватало. В основном сезонных рабочих мыли, которые приезжали на лето на заготовку торфа. Нас, местных жителей, звали механизаторами (и улицы посёлка поэтому так названы — Сезонников и Механизаторов). Здесь-то, заметьте, скважину сразу пробурили. Баня по уму сделана: слева от кочегарки — прачечная, справа два отдельных входа: один в летние души, другой в баню.
— Мам, да про баню-то мы всё знаем, ты о Баннике расскажи, — оборвала дочь.
— Так вот я и говорю. Деревянная баня в центре посёлка стояла, где сейчас клуб. Однажды деревянный барак, что рядом с баней, но ближе к реке, как непотушенный уголёк, ветром раздутый, — вспыхнул! Огонь разбегался в мгновение ока! Жители, в чём были, на улицу выскакивали. Пытались тушить, да куда там! Пламя только жарче разгоралось. Тут Аннушка Титова (да вы её должны знать — небольшого роста, сухощавая набожная старушка), она, как увидела пожар, сразу домой побежала за иконой. И вот она с иконой в руках да с молитвой вокруг дома обошла, огонь начал утихать, утихать и совсем погас. Прошло время. Только барак после пожара отремонтировали, только жильцы переехали в свои квартиры, как вновь огненные языки брёвна облизали, а главное, всё в одном и том же месте вспыхивало. Дом в дымящую головёшку превратился. Аннушка в тот день из города поздно приехала. Народ у пепелища столпится. А она подошла ко мне и начала охать, мол, это Банник озорничает. Показала тропинку от реки к бане. Я глянула — и правда: какие-то неведомые следы, будто кто мокрыми босыми ногами прошлёпал. Аннушка пояснила, что на пути Банника неприступной крепостью барак встал, и ему, горемыке грешному, никак не обойти препятствие, вот и сердится. Глава посёлка рядом был, всё слышал и решил здесь, на окраине, кирпичную баню построить. Проект разработал сам, чтоб и прачечная для баб была, и летний душ для мужиков. — Мам, ты опять про баню, — недовольно фыркнула дочь.
— О чём разговор? — вышла из раздевалки пышущая жаром тётя Дуся. — Эх, хорошо попарилась! Ольга Борисовна, спасибо за пар!
— На здоровье! — отозвалась кассирша. — О Баннике речь ведём.
— Ох, уж эти бани да Банники! — сморщилась пожилая женщина, поставила сумку на стул, присела рядом. — У нас в деревне, откуда я родом, была баня, топилась по-чёрному. Как-то я приехала домой с мужем. Матушка баню затопила и в дом вернулась. А Петруша решил помочь, дров подкинуть. Только было вышел из избы, как вдруг обратно вбегает, бадью с водой хватает, глаза ошалелые, руки, ноги трясутся, на баню показывает и невнятно бормочет: «Пожар… Дым… Двери… Окна…» Ну, тут мы с матушкой смекнули: не видал, видно, парень, как по-чёрному баня топится. Взяла тогда я его за руку и повела показывать. Он — да и вся его семья — раньше в печи мылись.
— По-чёрному — это как? — подняла пытливые глаза Лиля.
— Да просто! У печи трубы нет, на подтопке — бак с водой, а дым выходит в отверстие в крыше, да в раскрытые окна и двери. — Там же сажа кругом, — то ли спросила, то ли уточнила прагматичная тётя Оля.
— Без сажи не обойтись. И стены, и потолок — всё чёрное. Зато какой воздух! Словами не передать! А сажу, бывало, сырой тряпкой оботрём со скамьи и садимся, ничего в этом страшного нет. Она же как антибактериальное средство действовала.
— Я бы не пошла в такую баню, — вздёрнула и без того курносый нос Оля.
— Ой, зря! Не видали вы, девоньки, настоящей бани!
— Да и ладно, — подмигнула подругам Лиля, попробовала разговорить женщину. — А что Вы о Баннике можете рассказать?
— О Баннике-то? — вопросом на вопрос отозвалась та. Задумчиво вздохнув, начала: — Ох, я ещё девчонкой была, — может, как вы теперь. Раз с подругами в святки решили погадать. Сговорились в полночь вместе к бане пробраться. Дверь настежь распахнули и по очереди подолы задирать стали, ждали, кого какой рукой Банник потрогает. — И что? Потрогал? — прыснули со смеха девчонки.
— Других нет, а меня коснулся: рука ледяная, шершавая.
— В общественной бане гадать не станешь. В такой мороз подолы не задерёшь, обморозишься, — насупилась Лиля.
— Видать, приглянулась Баннику, изо всех девчонок одна я замуж вышла, — тётя Дуся с силой сжала губы, — остальных война проклятая забрала. Хорошо, что меня сюда на торфоразработки послали, хоть жива осталась. — Да-а-а, мы все здесь приезжие, — отдалась воспоминаниям Ольга Борисовна. — Комбинат хорошо заботился о рабочих. В войну карточки были: моей тётке шестьсот граммов хлеба в день положено было, мне — двести пятьдесят. Ещё и талоны на дополнительное питание давали. — Рыжова Евпраксия Ивановна — твоя тётка? А Никитина Александра Ивановна — мать? А кто первым на посёлок жить приехал? — поинтересовалась тётя Дуся.
— Да, они самые. Первыми в тридцать втором году приехали Константин Карпов с женой, мы его дядей Костей звали, а моя тётка чуть позже прибыла. Я к ней из деревни Гуреево Кубено-Озёрского района в сорок третьем приехала. В сорок шестом мама из колхоза с двумя ребятишками сбежала к нам, даже не забрав трудовую книжку. Голод в тот год был жуткий. Неурожай страшный. Мама рассказывала: «Человек идёт, идёт, упадёт, смотришь — мёртвый лежит. Хуже, чем в войну».
— Говорят, здесь пленные поляки жили?!
— Чего тебе поляки-то дались? Жили они в войну в старом бараке, но недолго, мне об этом тётка рассказывала, сама-то я их уже не застала. Посёлок наш не бомбили, немецкие самолёты только до Сокола долетали, хотели разрушить мост через Сухону.
— Ой, пора мне! — Женщина встала, прошла в тамбур, распахнув широко дверь, исчезла в белом морозном мареве. Девчонки молча, с интересом слушали разговор взрослых. Как только тётя Дуся ушла, они сразу же умчались в раздевалку.
— Вот ключ, запритесь изнутри от греха подальше. Я в прачечной, пока моетесь, бельё прополощу, и вместе домой пойдём.
Лиля взяла у матери ключ, заперла дверь. И, быстренько скинув в раздевалке одежду, прошмыгнула в парилку, плеснула из ковшика воду на раскалённые камни и уселась рядом с подругами. — Интересно, как выглядит Банник? — рассуждала мечтательная Надя.
— Знаете, а тётя Дуся не рассказала нам о Баннике, которого её муж Петруша видел в этом углу… — Лиля показала рукой под лестницу.
— Откуда знаешь? — сощурила смеющиеся глазки Валя.
Лиля загадочно улыбнулась, прикрыла указательным пальцем рот, будто мать могла её услышать, и вполголоса продолжила:
— Ш-ш-ш… Я подслушала, когда мама с соседкой разговаривала. Оказывается, тот Петруша как-то раз в баню пришёл, когда уже никого из мужиков не осталось. Ни о чём не думая, решил погреться в парилке. И то ли заснул, то и вправду увидел, как Банник недовольно фыркает. Тогда он резво выбежал в раздевалку, сгрёб бельё в охапку и мимо мамы, как ошпаренный, пронёсся, ни слова не сказав. Она лишь на другой день от мужиков обо всём узнала.
Окончание ознакомительного фрагмента...