Те слова, что хотелось сказать. Виктория Левина

Сдомский перевал

Машина катила опасными виражами Сдомского перевала. Руки мужа крепко держали руль. А она просто вросла в кресло справа от водителя. Вросла, вцепившись в подлокотники, и почти не дышала от страха. Почему этот перевал всегда вызывал у неё такой страх? Ведь обычно ничего сверхординарного не происходило…
Сначала они всегда ехали по добротному Южному шоссе, радуясь, что удалось организовать эту поездку в будний день, хотя у каждого — работа и ещё сто неотложных дел. Потом, по мере приближения к опасному участку дороги — Сдомскому перевалу, радость постепенно сменялась тревогой. Вдоль дороги всё чаще встречались памятные камни с полузавядшими цветами, искорёженными мотоциклами и другими свидетельствами страшных катастроф, происходящих здесь довольно часто. — Нет, ну ты видела этого идиота-самоубийцу? — закричал муж, когда встречная машина на огромной скорости просвистела мимо них на крутом повороте, почти нависнув правыми колёсами над обрывом. — Каждую неделю здесь бывают смертельные аварии. Ох уж этот Сдом!
Этот смертельный серпантин, этот Сдом, или Содом, или Содом и Гоморра, вошёл в их жизнь много лет тому назад…

— Ну, как ты там? Работы много? — позвонил ей муж однажды среди ночи. Звонок показался ей особенным. Обычно муж старался не докучать, когда она работала по ночам, потому что кому-то из сотрудников нужно было оставаться на прямой связи с Америкой. Предприятие разрабатывало новый важный проект, и прямая связь, учитывая разницу во времени, выпадала на ночные смены. Она любила и эти ночные смены, и свою работу, и срочные технические вопросы, которые ей как дежурному инженеру приходилось решать.
— Я вот сейчас услышал по телевизору: завтра последний день подачи документов на новый проект у Мёртвого моря. Можно выстроить коттедж до трёх этажей на самом берегу! — он захлёбывался от восторга. — Будет место и для нашей галереи, и небольшое гостиничное хозяйство можно держать. О галерее они с мужем мечтали давно. Жаль было держать дома двести картин музейной ценности, пронумерованных, описанных, готовых к выставочным залам. Не хватало только помещения. А вот про собственную небольшую гостиничку на берегу сказочного моря они как-то даже ещё и не помышляли. — Завтра до двенадцати нужно быть с бумагами из банка в местном совете. Рванём? Успеем!
Все самые лучшие бизнес-идеи всегда исходили от мужа: было у него какое-то особенное чутьё на перспективный бизнес. Поэтому она просто сказала:
— О'кей. Рванём!
В банке их рассматривали, как диковинных рыб в аквариуме. Шутка ли: решиться на строительство частной гостиницы в сейсмически опасном районе («Слышали про Содом и Гоморру? Так это — там»). Причём все деньги на первый взнос для участия в проекте они берут из банка!
— Так меня учили на курсах по недвижимости! — твердила жена в кабинете заведующего. — Ничего из своего кармана, всё — из банка. Тогда это можно назвать бизнесом. Удивительно, но деньги им дали, то есть предоставили письменное обязательство банка на участие в проекте.
И вот они мчались по этой ужасной дороге на встречу с библейскими местами, на встречу со Сдомским ущельем. На противостояние с ним.
«Только не оглядывайся назад, ни в чём не сомневайся, иди только вперёд! — приказала она себе. И кстати вспомнила легенду о Лоте и его жене. — А то в соляной столб превратишься».
Потом были долгие месяцы беготни по инстанциям, прохождение всевозможных отборочных комиссий, разговоры с подрядчиками. И каждый раз — этот ужасный серпантин, вжатое в автомобильное сиденье тело и холодный пот, пока перед машиной вдруг не открывалась лазурная гладь Солёного моря за последним из смертельных поворотов. И каждый раз — внутренний диалог, во время которого всплывали в памяти слова легендарного Лота, который говорил жене: «Иди вперёд, не оглядывайся назад!»
— Я знаю, что у местного совета есть небольшой аэродром для нескольких спортивных самолётов. — Она сидит перед очередной комиссией, высказывая свои соображения относительно будущего бизнеса. — Прошу гарантировать мне стоянку для прогулочного самолёта. Это входит в мой бизнес-план: я буду катать постояльцев над Мёртвым морем. — Только через мой труп! — взвизгивает нынешний арендатор аэродрома.
— Ну-ну, так уж и через труп! Решим этот вопрос. — Глава местного совета дружески касается её руки.
Не думал он в самом начале отбора на кандидатов в будущие хозяева, что эта странная пара окажется явным фаворитом. Она — полная, с расплывчатыми славянскими чертами лица, с палочкой, которая необходима ей при ходьбе. Он — типичный «сабр», жилистый, смуглый, меньше её ростом. И, тем не менее, они — явные фавориты отбора…
— Будет тебе посадочная полоса! — улыбается глава местного совета.
«Только вперёд!» — улыбается она собственным мыслям, в очередной раз вспоминая Лота и его жену.
Часто вспоминались им и психологические тесты, которые довелось проходить при отборе. Целый день их мучили психологи и экзаменаторы. Это — как экзамены в университет. Она-то давно была знакома с этой процедурой-экзекуцией: приходилось испытывать при поступлении на работу в престижную фирму, а потом — ещё и ещё раз, когда намечалось повышение инженерной категории. А вот мужу пришлось несладко: он присутствовал на этой адской проверке впервые. Хорошо ещё, что можно было сидеть рядом и работать вдвоём, в команде. Она помогла мужу с английским переводом предложенного текста, зато он очень хорошо описывал на иврите картинки с психологической подоплёкой и помог ей. Были и командные игры, и тесты на устойчивость психики в стрессовых ситуациях — ну просто как психотест при поступлении в университет!
— Какова идея вашего бизнес-плана, его общественная ценность? — Экзаменаторша в огромных, на пол-лица, очках впивается взглядом в очередную пару претендентов.
— Мы хотим построить бесплатную галерею найденных у мусорных баков картин…
Она замечает, как глаза экзаменующей оживают за стёклами очков.
— Муж работает в муниципалитете города рабочим по уборке мусора. Он собрал за время своей долгой карьеры мусорщика огромное количество раритетных находок… Все заворожённо слушают.
— …И среди них — коллекция картин музейной ценности. Мы их реставрировали, сделали для них рамки в специальной мастерской. Некоторые, самые ценные, обрамлены в полотняные паспарту. Грех держать их в домашних кладовках, нужно выставлять в галерее. Вот мы и надумали построить частную галерею вместе с тремя номерами гостиницы. Галерея будет находиться над номерами, на третьем этаже. Вход с улицы, горный ландшафт позволяет это сделать. А на первом этаже будем жить мы, хозяева, чтобы проводить экскурсии по галерее и, в качестве «вишенки на торте», летать с нашими постояльцами над морем.
Она смеётся, а психологи аплодируют.
— Я сделала описание каждой картины, выяснила, насколько смогла, кто автор, в какой период написана, в какой стране. Для этого даже курсы оценщиков произведений искусства пришлось закончить. А по ходу экскурсии по галерее я расскажу, когда, в какую погоду и в каком микрорайоне была найдена картина у мусорного бака моим мужем. Люди ведь выбрасывают эти бесценные вещи, не раздумывая особо, не отдавая себе отчёт. Если я назову вам имена художников, полотна которых есть в нашем собрании, вы ахнете!
Дорога домой по Сдомскому перевалу в тот день казалась уже не такой опасной и ужасной, как обычно. В висках стучало: «Мы победили, мы в проекте, нас взяли, нам поверили! А к дороге придётся привыкать — никуда не денешься. Только не оглядывайся назад! Только вперёд!»

…А потом были будни. И — разочарования. И — злость. Все их планы катились к чёртовой матери из-за проволочек, бюрократических и юридических. Год шёл за годом, а участки под строительство всё не сдавались и не сдавались... Галерея, вожделенная галерея отодвигалась куда-то в будущее, на неопределённое время.
Они съездили на лекцию о внутренних размывах соляных почв, которыми их страшили: — Вот вы вложитесь в строительство, а ваша гостиница в один прекрасный день рухнет в яму, размытую подземными водами. Да, конечно, чего уж хорошего... Чем тебе не сюжет о Содоме и Гоморре? Но на лекции оптимизм к ним вернулся.
— В настоящее время создана подробная карта пустот в регионе с помощью спутниковых технологий, — говорил уважаемый лектор в известном университете. Они изучили карту. Их будущая гостиница была расположена в безопасном районе. Ура!
Однако проект как будто замер. Их никуда больше не вызывали, ничего не требовали, но и не предоставляли участок. Лишь раз в год банк требовал подписать бумаги на продление денежных гарантий. Это всегда было срочно, истерично, требовалось приехать в тот же день. Но, с другой стороны, давало некоторую гарантию, что проект жив и когда-нибудь…

…А деньги, которые планировались супругами на строительство, работали вовсю! Как-то они с мужем пошли на семинар по вложению активов в зарубежную недвижимость. Лекцию читал её учитель с курсов, которые она закончила несколько лет тому назад. Теперь он возглавлял фирму по вложениям в строительство коттеджей в Америке. Лектора она обожала, верила его профессионализму и чутью. И — понеслось! Раз в два года они вместе с фирмой достраивали очередную виллу в штате Алабама, продавали её, клали заработанные в течение этого процесса деньги на свой счёт и — вкладывались опять. Мечта, а не бизнес! А Сдом молчал, как будто не было ни Лота, ни его жены, ни страшных серпантиновых дорог. Все попытки что-то выяснить разбивались о глухую стену молчания. Они кооперировались с такими же страдальцами, ездили на место, прорывались в кабинеты местного совета. Говорить с ними явно не хотели, перебрасывая из кабинета в кабинет, отводя глаза, и даже не пытались настроить на оптимистичный лад.
— Проект заморожен. Идут суды с несколькими организациями… Не знаем… Неизвестно… Ждите…
Ждать уже не хотелось. В Болгарии, которую супруги обожали и планировали проводить часть времени там после выхода на пенсию, уже закладывался фундамент их будущей галереи.
Адвокат уже больше месяца изучал толстые пачки документов, связанных со строительством галереи и гостиницы на Мёртвом море. Адвокат уже давно превратился в друга. Как много раз он распутывал для них дела, которые казались неразрешимыми в их непростой стране! Они доверяли адвокату и ловили каждое слово:
— Я возьмусь за это дело, хотя это будет ой как непросто! Возьмусь за него, как принимают профессиональный вызов. Терпение, друзья! По-моему, я знаю, на чём сыграть.
Добираться на судебные заседания в центр Тель-Авива, ожидая передвижения по сантиметру в утренних пробках, было непросто. Но проще, чем преодолевать Сдомский перевал. Поддерживаемые адвокатом, супруги мчались по серпантину досудебных сделок, переговоров, заседаний, как по перевалу. Только вперёд, не оглядывайся! Местный совет сопротивлялся, неустойку за девять лет бездействия платить не хотел, сопутствующие фирмы — тоже. Не хотели создавать прецедент — ведь тогда и остальные семьи-бизнесмены хлынут в суды!
А тут вдруг за перевалом началось какое-то движение: тракторы разравнивали горную породу, заливалась асфальтом набережная, углублялись водные бассейны у района, предназначенного под строительство.
— Может, всё-таки начнёте строительство? — Судебный представитель и адвокат местного совета заглядывают супругам в глаза в надежде на согласие. — Мы бы вам первым вручили готовый под строительство участок, соглашайтесь!
«А как же быть с теми девятью годами, что мы простояли соляными столбами за перевалом? — думает она. — Нет, только вперёд! И — не оглядываться!»
Катит, катит машина по серпантину горной дороги. Перевал сегодня почему-то не кажется каким-то особенно страшным. Агрессивных водителей по встречной полосе сегодня не повстречалось. Ранняя весна. А они с мужем так любят раннюю весну в горах! Всё цветёт. Из окна машины можно рассмотреть и нежную зелень на валунах, и первых разно­цветных змеек, выползших на солнышко погреться. Потом всю эту красоту выжжет нещадное солнце. А ранней весной — это просто рай земной!
Внизу заблестела бирюзовая гладь Солёного моря. Строительство когда-то бывшего их мечтой посёлка идёт вовсю! Снуют тракторы и машины со стройматериалами, блоками окон, дверей балконов. Какие-то семьи подвижников миновали свой Сдомский перевал и пришли сюда, чтобы поселиться и жить. А кто-то покатил дальше по своим серпантинным дорогам. Главное — не оглядываться назад, а то превратишься в соляной столб на горной дороге. А что в этом хорошего?