Предзимняя осень. Феликс Фельдман

ЗДЕСЬ «ЧУВСТВУЕТ И ДЫШИТ СЛОВО»

Бывает же чудо – на зрелого человека, с обширным, часто нелёгким «прошлым опытом», нашло творческое озарение – в пределах всего лишь трёх лет в нём выкристаллизовался и вырвался на свет самобытный поэт.
Человек этот, интеллектуальный, ироничный, критически оценивал тягу к стихотворству: «...Не спорю, имел я грехи. / Я пил, я курил, были бабы, и даже писал стихи». Но невозможно удержать под спудом творческое пламя, когда «чувствует и дышит слово, / а чувства обретают слог»: «И он, как факел, слог небесный, / пронзает ночь во славу дня, / дух огненный и полновесный, часть неизвестного меня». Преодолевая недоверие самому себе, поэт увлечённо пишет одно за другим множество стихов и, наконец, осознаёт необходимость открыться людям: «От пламени огня святого / у Прометея прикурю, / и, выковав из сердца слово, / сердцам от сердца подарю».
Удивительно, что поэту не понадобился этап «начинания». Он отлично владеет многими поэтическими приёмами. Не говоря уж о крепких, свежих рифмах и разнообразных строгих ритмах, следует отметить неординарную строфику – пять строк в строфе – своего рода фирменный приём поэта. Не чужда ему звукопись: «Под Лондоном лавандовое поле...»; «Не разбазарен золотой запас...».
Часто и удачно используются назывные предложения. Иногда они, словно мазки кистью по холсту, превращают поэзию в живопись: «Томный пруд, тонкий лёд, зимний парк...», а порой, при всей их краткости, дают ёмкое и точное определение темы: «Синай. Скрижали. Моисей. Завет...».
Рисуя «неразменной природы шедевры», поэт очеловечивает Природу и её проявления: «...С рассветом солнца луч, ещё не жаркий... /тайком ветвистые целует арки...»; «На ложе сна, сняв звёздные серёжки,/ лежит со мной, в чём мама родила,/ спустившись по серебряной дорожке, сама луна, дородна и бела...»; «Умру.../ проплачут снежным пухом тополя».
Нередко описание дополняется лексикой профессионального философа: «Пространство притихло в печали... / и стылые воды ручья, равнодушны как время, журчали»; о борьбе противоречий – волны и утёса – «Проклятье круга иль закон спирали?... Но есть другой утёс. Шумит прибой, как бесконечный бой с самим собой»; «... игривая волна и каменный утёс – / два вечных на земле трагических актёра – / движенье и покой...»; «Вселенная, ведь ты ещё ребёнок... / Материя и дух стартуют вместе».
Книга состоит из шести разделов. Пять из них, во многом автобиографичных и исповедальных, охватывают множество тем, выделенных «памятью духа». Определяющие строки звучат так: «Не торопись и в память загляни, / там дремлют смыслы – нашей жизни вектор, / по-новому свой опыт оцени, доверь эмоции работе интеллекта». Следует отметить, как редкость, что несомненный интеллект поэта эмоционален. В силу этого, все помещённые в книге стихи, будь то интимная, любовная лирика, размышления о собственной жизни, гражданская поэзия, осмысление исторических или актуальных событий, насыщены глубокими чувствами, способными вызвать «со-чувствование» многих читателей. И почти в каждом стихотворении можно найти замечательные по силе образы. Вот лишь один пример:
«... Растревожена женскими воплями / с матерями рыдает война».
Стихотворение «Предзимняя осень» – своеобразная молитва. Оценивая этапы на своём пути по жизни, поэт обращается к образу этой особенной поры природы: «Твой я весь, благодатная осень, на последнем предзимнем пути». «Слова этого обращения стали, по сути, лейтмотивом книги...»

* * *
Казалось бы, можно остановиться на этом, но есть ещё шестой раздел – «Из критского блокнота».
В нём поэт виртуозно применил все излюбленные им поэтические приёмы, доведя их до совершенства. Надеюсь, что даже малая толика цитируемых строк позволит «распробовать» предстоящее удовольствие от чтения.
О судьбе пирата: «Лилий опавший букет, / челядь и справа, и слева, / в замке на гладкий паркет / в обморок падает дева. / Пристань. Таверна. Гудок. / Пьянка. Поминки пирата. / Всё. Размотался клубок / графа, кем был он когда-то».
Об отрогах горного хребта – «двух юных парнях»: «На грудь отчаянных парней / взобрались девушки-оливы... / И бык с Европой на спине / уже не бык, а бог счастливый».
О вулкане: «... Из преисподних недр прорвалась на свободу / расплавленная смерть, жестока и вольна».
Об острове «Крите»: «...На острове горы, как в сказочном чуде, / в первозданном краю, / словно в тесном строю, / выставляли свои пышнотелые груди / напоказ в средиземном раю». «А в подбрюшье титаны стреножили горы, / и в межгорном котле / на тройном вертеле / динозавров коптили под жадные взоры / титанид на безлюдной Земле».
Все вместе стихи «Из критского блокнота» образуют неделимую целостность. В них одухотворены и Земля от огненных недр до горных вершин, и мифология от титанов и богов до человечества, и история от древней Греции до современной Европы...
Монолитность и мощность стихов заключительного раздела книги рождают надежду на аналогию: как негаснущий огонь земных недр извергает пусть жестокую, но вольную лаву, которая преобразует и обновляет Землю, так и дряхлеющая Европа может возродиться вечно юной силой человеческого духа.

Генриетта Ляховицкая

член Санкт-Петертбургского Союза литераторов –
региональной организации Российского Союза
профессиональных литераторов – РСПЛ